А не предаться ли мне ностальгии?
Я ещё отношусь к тому поколению, которое выросло без мобильных телефонов, компьютеров и иже с ними. Помню, как хвастались во дворе дети коммерсантов (в то время мне казалось, что это самые бАгАтые люди) телефонами с радиотрубками и пейджерами, а я с подружками рассуждала, что когда-нибудь у каждого будет телефон без провода. Абстрактно так рассуждала.
Папа у меня в то время работал главным инженером (что-то прямо картинка типичной советской семьи
). У нас был бежевый Москвич 412 (которого я потом очень стеснялась), трёшка в многоэтажке и дачный участок у чёрта на куличках, где при всех наших усилиях вообще ничего не росло. Потом у папы появился то ли телефон, то ли рация. Гугл ничего не нашел похожего. В общем, это была штуковина Моторола с громадной антенной, весом около полутора килограмм, размером с полкирпича, перемотанная изолетной, по ней можно было звонить на стационарные телефоны, но для того, чтобы говорить, нужно было нажимать на кнопку сбоку (т.е., когда слушаешь собеседника - кнопку отпускаешь, говоришь - нажимаешь). При этом она смешно шипела, и у собеседника было ощущение, что говорят по рации (я так как-то на первое апреля разыграла друга, типа в милицию вызывают).
Я ещё я искренне не понимала, зачем людям вообще телефон, когда они не дома.
Потом моя прогрессивная сестра привезла из Польши мой первый мобильный телефон Эриксон Т65 (тогда ещё просто Эриксон, без Сони), вот точно такой, даже цвет совпал. И всё. Дальше уже неинтересно.
К телефонам я отношусь по-прежнему прохладно, использую по прямому назначению и как правило не дольше 3-х минут за раз.
А вот интернет меня поработил.
Я ещё отношусь к тому поколению, которое выросло без мобильных телефонов, компьютеров и иже с ними. Помню, как хвастались во дворе дети коммерсантов (в то время мне казалось, что это самые бАгАтые люди) телефонами с радиотрубками и пейджерами, а я с подружками рассуждала, что когда-нибудь у каждого будет телефон без провода. Абстрактно так рассуждала.
Папа у меня в то время работал главным инженером (что-то прямо картинка типичной советской семьи
). У нас был бежевый Москвич 412 (которого я потом очень стеснялась), трёшка в многоэтажке и дачный участок у чёрта на куличках, где при всех наших усилиях вообще ничего не росло. Потом у папы появился то ли телефон, то ли рация. Гугл ничего не нашел похожего. В общем, это была штуковина Моторола с громадной антенной, весом около полутора килограмм, размером с полкирпича, перемотанная изолетной, по ней можно было звонить на стационарные телефоны, но для того, чтобы говорить, нужно было нажимать на кнопку сбоку (т.е., когда слушаешь собеседника - кнопку отпускаешь, говоришь - нажимаешь). При этом она смешно шипела, и у собеседника было ощущение, что говорят по рации (я так как-то на первое апреля разыграла друга, типа в милицию вызывают). Я ещё я искренне не понимала, зачем людям вообще телефон, когда они не дома.
Потом моя прогрессивная сестра привезла из Польши мой первый мобильный телефон Эриксон Т65 (тогда ещё просто Эриксон, без Сони), вот точно такой, даже цвет совпал. И всё. Дальше уже неинтересно.
К телефонам я отношусь по-прежнему прохладно, использую по прямому назначению и как правило не дольше 3-х минут за раз.
А вот интернет меня поработил.